Запад против России ведёт торгово-экономическую войну, спецоперация на Украине обрубила все связи России с Западом и дала новый толчок для суверенного развития нашей страны — мнение, которого придерживаются многие ведущие политологи и стратеги. Мир меняется на наших глазах. Каким он будет, почему фейки стали частью политики Запада, как поменялась концепция спецоперации, что ждёт США, Россию и Европу в ближайшие 20 лет — на вопросы «Первого номера» ответил аналитик и геостратег Андрей Школьников.

— Андрей Юрьевич, вопрос, который всех волнует: для чего был необходим отвод войск от Киева?

— Как стратег могу сказать: у всех военных действий есть свой темп и своя логика. Сейчас происходит перегруппировка войск. Ни о каком завершении спецоперации, отступлении и речи нет. Просто поменялась концепция. Когда начиналась спецоперация, мы думали, что жёсткого сопротивления ВСУ не будет. Это была борьба за флаг: взяли Киев, объявили капитуляцию, после которой значимая часть украинской армии сдаётся. Не получилось. Причина и в многолетней пропаганде, и в встраивании националистов в обычную армию. К тому же украинская армия начала запираться в городах, как в крепостях, защищаясь мирным населением и чётко показывая, что она его не жалеет. Поэтому мы изменили концепцию спецоперации. Так как ВСУ не были отведены с Донбасса, даже несмотря на советы западных экспертов, и даже усиливались, то нами была принята концепция Генерального сражения. Линию фронта снизили и убрали растяжение наших войск. Дождались, когда ВСУ подтянули все резервы в одно место, и начали жёстко уничтожать остатки ГСМ, склады с боеприпасами и транспортную логистику. Получился своеобразный капкан. Сейчас всё идёт к тому, что основные и самые активные силы Украины будут перемолоты в этом котле, то есть уничтожены. После этого вопрос взятия территории под контроль станет не таким острым, уже не получится из городов сделать крепости наподобие Мариуполя или Харькова.

— Но не спровоцировали ли мы отводом войск те чудовищные провокации, которые устроил Киев против своего же мирного населения, чтобы обвинить в этом российских военных?

— Давайте понимать, что у нас идёт торгово-экономическая война с Западом, а Украина — это поле битвы. Запад сделал глубочайшую ошибку в рамках торгово-экономической войны — ввёл все санкции разом и потерял стратегическую инициативу. Теперь им остаётся делать только то, что они умеют, а умеют они делать фейки. И то, что произошло в Буче, — это в их духе. Будут и химатаки, как это было в Сирии, и много чего ещё. Западу совершенно неважно, есть ли логика в этих провокациях. Они их будут делать даже на пустом месте. К этому надо быть готовыми.

— Вы сказали, что идёт торгово-экономическая война с Западом. Что Россия выиграет от этой войны?

— Субъектность, то есть независимость. Фактически в начале этого противостояния шансы у нас были не очень большие. Логика торгово-экономической войны — это логика загонной охоты, когда противника долго гонят в нужное место, дожидаясь, когда у него закончатся резервы и силы. Полноценные торгово-экономические войны идут от семи до 20 лет. Блицкриг — девять и 27 месяцев. А Запад, повторюсь, за один месяц ввёл все санкции против нас. Если бы они наши резервы морозили не сразу, а в течение полугода и у нас была бы хоть какая-то возможность вывести их, мы бы тратили на это силы, ничего бы не делали в ответ, чтобы, не дай Бог, нам не сделали хуже, спасли бы 10–15% и потеряли время. Сейчас же у нас есть возможность делать так, как мы хотим. А Запад ничего серьёзного против нас предпринять не может. Повышение ставок — это речь о Третьей мировой войне, чего они боятся и чего не будет. У Запада больше нет вариантов против России, поэтому высылают дипломатов и придумывают мелкие пакости. А у России — стратегический простор. Введение платы в рублях за газ — это только начало. Мы будем наблюдать ситуацию, как Россия шаг за шагом медленно выкручивает руки Западу. Мы можем себе вернуть сейчас больше, чем потеряли после распада Советского Союза. Теперь у России есть несколько сценариев развития: Россия — Третий Рим, «левый поворот» и Россия — столица морей. Все эти стратегии могут быть реализованы в ближайшие десятилетия.

— То есть, если я правильно поняла, проект «Глобальный мир» провалился, капиталистический мир рушится?

— Капитализм рушится не потому, что глобальный мир рушится, а наоборот. Мир сейчас находится в ситуации, когда есть два фактора, каждый из которых тянет на катастрофу. Первый — резко увеличилась связанность стран, технологическая, информационная, военная, поэтому в мире не может сформироваться новый центр, а старый — США — ослаблен. Второй фактор — мы воочию наблюдаем кризис конца капитализма, о чём писали Маркс и позже Ленин. Больше нет некапиталистической периферии, которую можно грабить и за счёт этого снижать внутренние проблемы. Мир капиталистический глобальный разрушается. Следующий период — это мир панрегионов, в рамках которых будут существовать разные виды отношений: где-то капитализм, где-то госкапитализм, где-то до неофеодализма дойдём. По времени — это середина 2030-х. Дальше произойдёт переход в шестой технологический уклад: роботизация технологий за счёт качественного углубления труда. Это 2035–2040 годы. Это будет мир посткапитализма. Абсолютно другой мир. Он может быть разделённым, или может снова начаться глобализация, скорее всего, такая же безуспешная. Или это будет трёхполярный мир, где будут три больших центра, которые и определят развитие мира.

— Среди этих трёх центров есть место России?

— Неизвестно. Это же вопрос возможностей. Но у нас есть все шансы на это. У каждого из потенциальных проектов и центров есть свои стратегии. Например, если бы у Трампа был второй срок, то США уже в 2030–2035 годах перешли бы в шестой технологический уклад. Да, сейчас у них была бы гражданская война, но из неё они вышли бы более сильными. И тогда мир был бы глобализован по принципам, которые навязывала бы Америка. Но выиграл Байден, и история пошла по другому направлению. Теперь США из лидеров мира могут стать лишь одним из трёх центров, а при должных условиях Штаты вообще по структуре и влиянию мало чем будут отличаться от современной Бразилии.

У Китая впереди высокие риски распада. Европа вообще вымирать будет, рассыпаться с дичайшим падением уровня жизни и социальной катастрофой.

У нас же перспективы одни из лучших. У нас есть ядро для пересборки. Когда начались события на Украине, то главным для нас стала возможность ротации элиты. Она в большей части либеральная — формировалась в 1990-е. Сейчас реальный шанс её сменить. И тогда у России появится шанс на развитие, и мы будем одним из лидеров будущего мира.

— А если элита не захочет смениться?

— А кто её будет спрашивать? Советская элита тоже не очень хотела меняться в конце 1980-х, но реалии таким образом изменились, что социальные связи и их влияние перестали играть роль. Вспомните, как быстро всё происходило в 1990-е: сначала были красные директора, потом — бандиты, следом пришли адвокаты с папочками, которые всё забирали, потом — рейдеры, потом — чиновники. Мало ли что кому не нравится, но, когда ситуация резко меняется, выживают самые приспособленные и успешные, так что будем надеяться и ждать. К тому же, в отличие от других стран, в России не настолько сильно произошла деградация мышления, и у нас есть группа людей, которую я вслед за нашим разведчиком-нелегалом Андреем Безруковым называю «дерзкими полковниками». Это молодой кадровый резерв спецслужб, армии и Генерального штаба, который проходит заточку на Украине, растёт в званиях и перед которыми сейчас открывается перспектива возможностей. Они ещё не заматерели, не потеряли энергию, для них понятие «честь офицера» является ключевым, они ещё не научились жить только для себя. Вот именно их мы и ждём.

Беседовала Наталья Горяйнова
Фото предоставлено собеседником, ru.freepik.com